Datasets:
lingtrain
/
ingush-russian

Dataset card Data Studio Files Community
ing
stringlengths
0
514
ru
stringlengths
0
496
— Тоаденна да? — аьнна юха а белгалдаьккхар Пугачева.
— Благополучно? — повторил Пугачев.
— ХӀаьта нах моцалла бовш латт!
— А народ мрет с голоду!
Ше шийх паччахьа цӀитиллачо бакъ йоахар, хӀаьта а айса биа дув бахьан долаш, уж дерригаш а даьсса хабараш хиларах а, Оренбурге еррига хӀамаш а шортта хиларах а тешабе эттар со.
Самозванец говорил правду; но я по долгу присяги стал уверять, что все это пустые слухи и что в Оренбурге довольно всяких запасов.
— Гой хьона, — аьнна лаьцар из дош къоаночо, — бӀаргашта гуш хье цо Ӏехавелга.
— Ты видишь, — подхватил старичок, — что он тебя в глаза обманывает.
Байддараша массане а цхьатарра ма йоахий, Оренбурге моцал а я, нах бовш а латт, яйнача хӀамай дулхаш а дуъ, цох а доккхал а деш: хӀаьта ер-м къар ма лой деррига а шортта да яхаш.
Все беглецы согласно показывают, что в Оренбурге голод и мор, что там едят мертвечину, и то за честь; а его милость уверяет, что всего вдоволь.
Нагахьа санна Швабрин хьалъолла хьа безам бале, иштта, из хьалъэллача бӀоагӀах хьалъолла Ӏа е кӀант а, цаӀ шоллагӀчох хьагаргвоацаш.
Коли ты Швабрина хочешь повесить, то уж на той же виселице повесь и этого молодца, чтоб никому не было завидно.
НаӀалт хиларго воккхача саго даьча къамаьло, хеталуш дар, Пугачев шекваьккхача санна.
Слова проклятого старика, казалось, поколебали Пугачева.
Ираза, ший новкъоста духьалвала эттар Хлопуша.
К счастию, Хлопуша стал противоречить своему товарищу.
«Тоъаргда хьона, Наумыч, — аьлар цо цунга.
— Полно, Наумыч, — сказал он ему.
— «Боабелгеи урсаш хьекхилгеи хилча, кхы хӀама эшаш вацар-кх хьо.
— Тебе бы все душить да резать.
Хье а кашана йистте ма латтий хьо, хӀаьта а кхыбараш боабу.
Сам в могилу смотришь, а других губишь.
Кхы кӀезига-х мичад хьох хьаьрча цӀий?»
Разве мало крови на твоей совести?
— Хьох мишта хилар тоам лелабер? — аьлар цунна духьал Белобородовс.
— Да ты что за угодник? — возразил Белобородов.
— Хьона мичара дера къахетилга?
— У тебя-то откуда жалость взялась?
— Бакъда, — аьнна жоп делар Хлопушас, — къинош-м сох а хьаьрчад, хӀаьта е кулг а (из ше оаллашехь а цо вӀашкатоӀабир ший тӀехкаш ягӀа бий, хӀаьта пхьош хьал а хьекха баьнна пхьарс гуча а баьккхар цо), е кулг а да керастай цӀий Ӏодахийтарна бехке-м.
— Конечно, — отвечал Хлопуша, — и я грешен, и эта рука (тут он сжал свой костливый кулак и, засуча рукава, открыл косматую руку), и эта рука повинна в пролитой христианской крови.
Бакъда, аз боабаьраш-м моастагӀий ба, хьаьший бац.
Но я губил супротивника, а не гостя;
Кортамукъа долча наькъашкен баьдеча хьунагӀеи боабаьб, пешка хьалхашка цӀагӀа Ӏохайна а ца боабеш, бийнацеи бӀастамцеи боабаьб, кхалнаха мо мотт а ца бетташ.
на вольном перепутье, да в темном лесу, не дома, сидя за печью; кистенем и обухом, а не бабьим наговором.
Воккхача саго юха а вийрза, борд-йордах аьлар е дешаш:
Старик отворотился и проворчал слова:
«ийттӀа мериӀургаш!»…
«Рваные ноздри!»…
— Фуд Ӏа цига дувцар, къаденна Ӏурашк? — аьнна цӀогӀа техар Хлопушас.
— Что ты там шепчешь, старый хрыч? — закричал Хлопуша.
— Аз лургья хьона ийттӀа мериӀургаш, сабарде Ӏа, хьа ха а хьатӀакхоачаргъя хьона дала аьнна дале, Іа а йоаккхаргья моарзӀагӀах хьаж…
— Я тебе дам рваные ноздри; погоди, придет и твое время; бог даст, и ты щипцов понюхаешь…
ХӀаьта хӀанзарчоа а хьожаш хилалахь, сога хьай можилг хьа ца яккхийта!
А покамест смотри, чтоб я тебе бородишки не вырвал!
— Господа инаралаш! — аьнна, кхайкардир куро Пугачева.
— Господа енаралы! — провозгласил важно Пугачев.
— Тоъаргда шун эгӀазъахар.
— Полно вам ссориться.
Оренбурге мел дола жӀали а цхьан оарцах хьалъэхка когаш детташ дадаш хилча а из-м доккха во дацар: доккха во да воай жӀалеш шоайла вӀашагӀлете.
Не беда, если б и все оренбургские собаки дрыгали ногами под одной перекладиной: беда, если наши кобели меж собою перегрызутся.
Жи шоай, тоам бе.
Ну, помиритесь.
Хлопушаси, Белобородовси цхьаккха а дош аланзар, цӀимхаро шоайла вӀаший бӀарахьежар уж.
Хлопуша и Белобородов не сказали ни слова и мрачно смотрели друг на друга.
Сайна геттара зенна долча бесса йистедала тарлургдола къамаьл хувцанза даргдоацилга бӀарга а дайна, Пугачевна тӀа а вийрза, сай юхь сакъердаме а яьккха аьлар аз цунга:
Я увидел необходимость переменить разговор, который мог кончиться для меня очень невыгодным образом, и, обратясь к Пугачеву, сказал ему с веселым видом:
— «Айяхь, говрахи кетарахи хьона баркал ала виц а ма лорий со-м.
«Ах! я было и забыл благодарить тебя за лошадь и за тулуп.
Хьо хиннавецаре со городе дӀа а кхоачаргвацар, наькъа тӀа гӀора а вергвар».
Без тебя я не добрался бы до города и замерз бы на дороге».
Сона дийзар хилар.
Уловка моя удалась.
Пугачев сакъердамегӀа хилар.
Пугачев развеселился.
«Даь гӀулакх довзаш хила веза, — аьлар цо, бӀа а тувсаш, бӀаргаш а теӀадеш.
«Долг платежом красен, — сказал он, мигая и прищуриваясь.
Хьаалал сога хӀанз, хьо фу гӀулакх долаш ва, Швабрина бала бахьача йоӀаца?
— Расскажи-ка мне теперь, какое тебе дело до той девушки, которую Швабрин обижает?
Хьа дега езаенна мукъагӀа йолий из? ХӀай?»
Уж не зазноба ли сердцу молодецкому? а?»
— Из са нускал да, — аьнна, жоп делар аз Пугачевна, дикагӀча бесса ха-оттам хувцабеннилга бӀарга а дайна, бакъдар лечкъаде дезаш а ца хийтта.
— Она невеста моя, — отвечал я Пугачеву, видя благоприятную перемену погоды и не находя нужды скрывать истину.
— Хьа нускал! аьнна, цӀогӀа техар Пугачева.
— Твоя невеста! — закричал Пугачев.
— ХьалхагӀа хьа хӀана алацар Ӏа?
— Что ж ты прежде не сказал?
Вай из хьона йоала а ергья, хьа ловзарга че а ергья!
Да мы тебя женим и на свадьбе твоей попируем!
— ТӀаккха Белобородовгахьа а вийрза:
— Потом, обращаясь к Белобородову:
— ЛадувгӀал, фельдмаршал!
— Слушай, фельдмаршал!
Сои, укхан возаллеи къаьна хьаьший да, Ӏо а хайша пхьор дуаргда вай;
Мы с его благородием старые приятели; сядем-ка да поужинаем;
Ӏуйре сайренал кхеташагӀа я.
утро вечера мудренее.
Кхоана хьожаргда вай воаш фу дергда.
Завтра посмотрим, что с ним сделаем.
Сай деча сийна ак ала раьза вар со, цхьабакъда де хӀама дацар.
Я рад был отказаться от предлагаемой чести, но делать было нечего.
Казакий къонача шин йоӀо цӀен-даь мехкараша истола тӀа кІай гата а тассаь, хьатӀаера маькх, даар, чхьагӀари, йийи чудолаш массехк шуша, хӀаьта со Пугачевцеи, цун унзарча новкъосташцеи шозлагӀа цхьан шуне хайра.
Две молодые казачки, дочери хозяина избы, накрыли стол белой скатертью, принесли хлеба, ухи и несколько штофов с вином и пивом, и я вторично очутился за одною трапезою с Пугачевым и с его страшными товарищами.
Ца воалаш, со теш волаш хинна маларца айенна че геттара бийса яххалца йӀаьхъелар.
Оргия, коей я был невольным свидетелем, продолжалась до глубокой ночи.
Эггара тӀехьа а, маларо бохабе баьлар къамаьлхой.
Наконец хмель начал одолевать собеседников.
Пугачев ший моттиге ваггӀашехь а тхьайсар, цун новкъостий хьалгӀайттар, хӀаьта сога из вита, аьнна, белгало а йир цар.
Пугачев задремал, сидя на своем месте; товарищи его встали и дали мне знак оставить его.
Со а царцца араваьлар.
Я вышел вместе с ними.
Хлопушас ала а аьнна, хаьхочо со дӀавигар лийцача нахагара лоткъамаш ийдеча цӀагӀа, цига коравир сона Савельич а, хӀаьта сои, изи чӀега а теха циггача дитар.
По распоряжению Хлопуши, караульный отвел меня в приказную избу, где я нашел и Савельича и где меня оставили с ним взаперти.
Цига мел хиннар бӀаргадоврах са лай сога вӀалла хаттар ца далла чӀоагӀа цецваьннавар.
Дядька был в таком изумлении при виде всего, что происходило, что не сделал мне никакого вопроса.
Баьдеча Ӏо а вижа дукха ха яьккхар цо доккха са доахаш, «ахӀ» яхаш, хӀаьта эггара тӀехьа а «харр» делла, тхьайсар из, со ерригача бус а цхьаь цхьан минута сайга наб ца яйтача уйлаех чувелар.
Он улегся в темноте и долго вздыхал и охал; наконец захрапел, а я предался размышлениям, которые во всю ночь ни на одну минуту не дали мне задремать.
Ӏурра Пугачева цӀерах сога кхайка баьхкар.
Поутру пришли меня звать от имени Пугачева.
Со из волча дӀавахар.
Я пошел к нему.
Татарий кхо говр а йоалаш соалоз латтар цун наӀар тӀа.
У ворот его стояла кибитка, запряженная тройкою татарских лошадей.
Улица тӀа наьха тоабаш яр.
Народ толпился на улице.
Ото чу кхийтар сох Пугачев: из каькъа гӀирс а тӀабувхаш вар, кетар а ювхаш, киргизий кий а туллаш.
В сенях встретил я Пугачева: он был одет по-дорожному, в шубе и в киргизской шапке.
Геттара мутӀахь бола кеп а оттаяь, цунна гонахьа бар селхан шун тӀа хиннараш, хӀаьта селхан со теш хинначоа чӀоагӀа духьале еш а яр хӀанз царца хинна из мутӀахьа хилара кеп.
Вчерашние собеседники окружали его, приняв на себя вид подобострастия, который сильно противуречил всему, чему я был свидетелем накануне.
Пугачева, сога сакъердаме волаш моаршал а денна, шийца соалоза тӀа хьатӀаха аьлар.
Пугачев весело со мною поздоровался и велел мне садиться с ним в кибитку.
Тхо тӀахайшар.
Мы уселись.
«Белогорски чӀоагӀалене!» — аьлар Пугачева уралатташехь а кхаь говра соалоз лехкаш латтача шера белаж йолча татречунга.
«В Белогорскую крепость!» — сказал Пугачев широкоплечему татарину, стоя правящему тройкою.
Са дог чӀоагӀа детталора.
Сердце мое сильно забилось.
Говраш йолаелар, гургала зов даьлар, соалоз дӀаметтахьа ийккхар…
Лошади тронулись, колокольчик загремел, кибитка полетела…
Юхаоза! Юхаоза!» — аьнна, тӀехдаьнна сона довзаш дола цӀогӀа даьлар, — хӀаьта сона тхоашта тӀехьа ведда воагӀа Савельич бӀарга а вайра.
«Стой! стой!» — раздался голос, слишком мне знакомый, — и я увидел Савельича, бежавшего нам навстречу.
Пугачева юхасаца аьлар.
Пугачев велел остановиться.
— «Петр Андреевич! — яхаш цӀогӀа деттар са лаьво.
«Батюшка, Петр Андреич! — кричал дядька.
— Тахан къавеннача дийнахьа ма виталахь со укх тийшачабал… юкъе…»
— Не покинь меня на старости лет посреди этих мошен…»
— «А, къаьнашк, — аьлар цунга Пугачева.
— «А, старый хрыч! — сказал ему Пугачев.
— Юха а дала вӀашагӀтехар-кх вай.
— Опять бог дал свидеться.
Жи, хьатӀаха хьалхашкахьа.
Ну, садись на облучок».
— Баркал хьона, паччахьа, баркал хьона, са да! — йоахар хьатӀаховш воаллашехь а Савельича.
— Спасибо, государь, спасибо, отец родной! — говорил Савельич усаживаясь.
— Сона, воккхача сага гӀо дар а, саметта доаладар а бахьан долаш дала ше бӀаь шу доаккхийталда хьога унахцӀена, могаш-маьрша волаш.
— Дай бог тебе сто лет здравствовать за то, что меня старика призрил и успокоил.
Венна дӀаваллалца хьона хьалхара далла ламаз деш хургва со, хӀаьта пхьагалий кетар-м аз вӀалла хьоа а ергьяц.
Век за тебя буду бога молить, а о заячьем тулупе и упоминать уж не стану.
Цу пхьагалий кегаро эггара тӀехьа а бегаш боацаш эгӀазвига тарлургдар Пугачев.
Этот заячий тулуп мог наконец не на шутку рассердить Пугачева.
Ираза, ше шийх паччахьа цӀи тиллачоа е из дӀахазанзар, е ца доагӀача аьнна, из дош теркал ца деш из Ӏийра.
К счастию, самозванец или не расслыхал, или пренебрег неуместным намеком.
Говраш дӀалийлхар, улицашка юха а сецаш нах сужне ухар.
Лошади поскакали; народ на улице останавливался и кланялся в пояс.
Пугачева шинна а оагӀорахьа корта лестабора.
Пугачев кивал головою на обе стороны.
Минута яьлча тхо слободах ара а даьнна, шаьрача новкъа хаьхка дӀадахар.
Через минуту мы выехали из слободы и помчались по гладкой дороге.
Шийна духьал оттаде атта да цу минута са дег тӀа хиннар.
Легко можно себе представить, что чувствовал я в эту минуту.
Массехк сахьат даьлча сона бӀаргайов езаш яр, хьогге а аз яйна дӀаяьнна лоархӀаш хиннар.
Через несколько часов должен я был увидеться с той, которую почитал уже для меня потерянною.
Сона духьалъувттар тхоаш вӀашагӀкхетара минута сурт…
Я воображал себе минуту нашего соединения…
Со иштта уйла еш вар са кхел ший кара йолаш волча а, тамашийна нийсденнача гӀулакхаш тӀа гӀолла сайца вувзавенна волча а сагах.
Я думал также и о том человеке, в чьих руках находилась моя судьба и который по странному стечению обстоятельств таинственно был со мною связан.
Сона дагаухар сайна дукха езаш яр кӀалхарйоаккхилга шийна тӀаийцачун тӀехъяьнна чӀоагӀа къизал а цун наьха цӀий Ӏомехкадар дезаш йола оамалаш а.
Я вспоминал об опрометчивой жестокости, о кровожадных привычках того, кто вызывался быть избавителем моей любезной!
Пугачевна хацар из капитана Миронова йоӀ йолга, эгӀазвахача Швабринга деррига а цунга дӀаоалалургдар, Пугачева бакъдар дайза а дайза, кхыча бесса…
Пугачев не знал, что она была дочь капитана Миронова; озлобленный Швабрин мог открыть ему все; Пугачев мог проведать истину и другим образом…
ТӀаккха фу хургда Марья Ивановнах?
Тогда что станется с Марьей Ивановной?
Нихь гӀеттар са дегӀа тӀара.
Холод пробегал по моему телу, и волоса становились дыбом…
ЦӀаьхха Пугачева са уйлаш йохайир, согахьа хьавийрза хаттар а даь:
Вдруг Пугачев прервал мои размышления, обратясь ко мне с вопросом:
— Сен уйлаш еш вагӀа хьо, хьа возалле?
— О чем, ваше благородие, изволил задуматься?
— Мишта яц укхаза уйлаш, — аьлар аз цунга.
— Как не задуматься, — отвечал я ему.
— Со эпсар а, дворянин а ва, кхыметтел селхан а тӀехьа хьона духьал латаш а хиннав со, тахан хьоца цхьан соалоза тӀа а хайна вода со, хӀаьта са деррига вахара ираз хьа кара а да.
— Я офицер и дворянин; вчера еще дрался противу тебя, а сегодня еду с тобой в одной кибитке, и счастие всей моей жизни зависит от тебя.
— Фу даьд? — аьнна, хаьттар сога Пугачева.
— Что ж? — спросил Пугачев.
— Унзара хет хьона?
— Страшно тебе?
Аз жоп делар, цкъа цо сайна гештдаь хилар тӀа гӀолла, со сайна гештдерг хиларга догдаьха а ца Ӏеш, гӀо дерг хиларга а догдоахаш вар се, аьнна.
Я отвечал, что, быв однажды уже им помилован, я надеялся не только на его пощаду, но даже и на помощь.
— Бакъ а ва хьо, даьра ва бакъ! — аьлар ше шийх паччахьа цӀитиллачо.
— И ты прав, ей-богу прав! — сказал самозванец.
— Хьона ма байрий са кӀантий хьайна бӀагӀарахьежаш;
— Ты видел, что мои ребята смотрели на тебя косо;
хӀаьта къоано-м тахан а тӀехьа вар, хьо аькх а ва, хӀаьта хьога Ӏазап озийта а, хьо хьалъолла а веза яхара тӀера ца воалаш, цхьабакъда, аз раьза хила тиганзар, — аьнна, тІатехар цо, Савельичаи, татречоаи ше яхар дӀахоааргдоацаш гӀар шорт а яь, — хьа къаракъа пелеи, пхьагалий кетари дага а йоагӀаш.
а старик и сегодня настаивал на том, что ты шпион и что надобно тебя пытать и повесить; но я не согласился, — прибавил он, понизив голос, чтоб Савельич и татарин не могли его услышать, — помня твой стакан вина и заячий тулуп.
БӀаргагой хьона, шунбараша дувцача бесса, селла чӀоагӀа цӀиймерг со воацилга.
Ты видишь, что я не такой еще кровопийца, как говорит обо мне ваша братья.
Белогорски чӀоагӀале дӀалацар дагадехар сона, хӀаьта а цунна духьалвала везаш а хетанзар сона, цхьаккха дош юха а аланзар аз.
Я вспомнил взятие Белогорской крепости; но не почел нужным его оспоривать и не отвечал ни слова.
— Фу йоах сох Оренбурге? — аьнна, хаьттар Пугачева кӀеззига йист ца хулаш а ваьгӀа.
— Что говорят обо мне в Оренбурге? — спросил Пугачев, помолчав немного.